Ханаанские мифы

"Няня, здесь так страшно кругом. Все вода и вода, и ничего кроме воды не видно. — Помолись Нереидам, мой родной, и страх пройдет. — А как им надо молиться?

— Подними ручки так, как ты всегда молишься. — Так как я молюсь нашей заступнице, деве Палладе?

— Так, мой дорогой, только ручки к морю протяни. И говори: «Нереиды могучие, дайте нам счастливое плавание».

— Нереиды могучие, дайте нам счастливое плавание! — Няня, а где они, эти Нереиды?

— Там, дитя мое, в этих голубых волнах. Только мы их не видим.

— Нет, няня, я их вижу. Там вижу — и там — и там. Много, много Нереид. И такие красивые — совсем, как ты.

— Что ты, что ты, родной, нельзя меня, смертную, сравнивать с богинями: они обидятся. — А они разве злые?

— Нет, они только на злых гневаются, а с добрыми всегда добрые, и спасают их от бурь и утесов. И наш корабль давно бы погиб, если бы они не были добры к нам.

— Здесь, значит, все добрые?

Няня молчала. Она подумала, что если бы то, что она сказала, было правдой, то их корабль давно бы лежал на дне морском.

— И тот дядя, который тебя давеча целовал, тоже добрый?

Няня смолчала и покраснела. — Няня, а куда мы едем? — К твоей тете, мой прекрасный. — К какой тете?

— Ты разве не слышал о твоей тете Прокне, сестре твоего отца? И о другой твоей тете Филомеле?

Лицо мальчика приняло вдруг испуганное выражение.

— Слышал, няня. Слышал, как сестрицына няня о них говорила с Никостратой. Только она что-то нехорошее говорила, и Никострата заплакала. Няня, скажи, как это было?

— А было то, что твоя тетя Прокна вышла замуж за Терся, царя той страны, куда мы едем. — А как он выглядел, этот Терей? — Он выглядел, как этот дядя, который... который с нами едет.

— Он тоже был в штанах? И с такими же усами, такими длинными и смешными?

Адосф как раз проходил мимо; услышав слова ребенка, он недовольно тряхнул головой и что-то сердито пробормотал на своем языке. — И тоже был такой сердитый? — Нет, мой милый, но ты не смейся над этим дядей: он этого не любит.

— Ты мне про тетю Прокну рассказывай. Терей ее, значит, увез туда, далеко?

Да, увез.

— А дальше что?

— А дальше — твоя тетя Прокна жила с ним счастливо, и родился у них маленький сыночек, Итий.

— Няня, а я и не знал, что у меня есть братец. Я думал, у меня только сестрица Креуса... Ребенку вдруг взгрустнулось. — Хочу к сестрице!.. где сестрица?

— Не грусти, родной, мы ведь к братцу едем. Ну; вот, жила она, жила — твоя тетя, и взгрустнулось ей тоже по сестре, вот как тебе теперь. И говорит она мужу: милый мой муж, приведи мне мою сестрицу Филомелу. И поехал Терей опять к нам в Афины, и взял с собой твою тетю Филомелу и повез к себе...

— А дальше что?

— А дальше... дальше уже нехорошо. Он обидел твою тетю Филомелу. Ты этого теперь не поймешь, родной мой, а когда будешь большой — поймешь.

— Он был сердитый?

Адосф опять прошел мимо; при виде мальчика он сдвинул брови.

— Такой же сердитый, как и этот дядя? Адосф услышал эти слова, и больно дернул ребенка за ухо. Тот расплакался.

— Няня, как он смеет меня обижать!

Фратта сказала обидчику несколько слов на своем языке, но он на нее прикрикнул. Тогда она залилась слезами и беспомощно прижала ребенка к своей груди.

— Что я сделала, боги, что я сделала!"